Министерство иностранных дел России обвинило Норвегию в нарушении условий договора об архипелаге Шпицберген. Глава ведомства Сергей Лавров, поздравляя свою норвежскую коллегу Ине Эриксен Сёрейде с вековым юбилеем документа, акцентировал внимание на препятствовании норвежской стороной ведению российской деятельности на северных островах — научной, промышленной, рыболовной.
Вопросы власти над островами и омывающими их водами арктических морей неизменно возникают на протяжении столетнего действия документа. Почему нельзя раз и навсегда разрешить все споры? Насколько остры противоречия? И каковы действительные экономические интересы России в этом регионе?
Острые горы, холодные берега
Открытие архипелага официально признано результатом экспедиции голландского мореплавателя Виллема Баренца 1594—1597 годов. Однако в архивах содержатся сведения о более ранних походах русских поморов на Грумант, или Грунланд — так мореходы называли острова архипелага, принимая их за земли Гренландии. Поморы устраивали на Шпицбергене становища, охотились на оленей и морского зверя. Историки отмечают, что на карте Герарда Меркатора 1569 года на месте современного Шпицбергена изображены семь островов под названием Святые русские. Однако официально Россия не объявляла архипелаг своей территорией.
После экспедиции Баренца, давшего островам имя Spitsbergen (нидерл. — «острые горы»), Голландия предъявила права на архипелаг. С этим решила поспорить Англия, переименовав острова в Новую Землю Короля Якова. К спору периодически подключалась датско-норвежская корона, однако заметных битв за северные территории государства не устраивали и поселений не создавали. В итоге архипелаг был разделен на промысловые зоны и остался без покровительства.
В 1871 году Шведско-норвежская уния направила России, Великобритании, Голландии, Дании, Франции, Германии и Бельгии ноту с запросом суверенитета над Шпицбергеном. Вопрос был вызван желанием жителей северных районов Норвегии создать на архипелаге первые поселения для удобства ведения рыболовного промысла и организации научных экспедиций. Петербург на вежливую просьбу ответил дипломатично: поселиться на землях Шпицбергена может кто угодно, но в вопросе власти лучше «ограничиться сложившейся к настоящему времени ситуацией, при которой данная группа островов считается территорией, доступной всем тем государствам, чьи подданные стремятся использовать там природные ресурсы».
Международную переписку 1871—1872 годов принято считать первым соглашением о статусе Шпицбергена — название которого, казалось бы, наконец было задокументировано. Однако Норвегия то и дело использовала собственное наименование архипелага — Svalbard (дословно — «холодные берега»), отдав нидерландское имя только главному острову архипелага.
«Этот удачный, вроде бы сугубо лингвистический ход Норвегии уже отражал ее правовые успехи в продвижении своих властных полномочий на Шпицберген по сравнению с соглашением 1872 года», — считает Вячеслав Зиланов, член научно-экспертного совета Морс