Какие градостроительные проекты в ближайшие пять лет будут самыми важными для Москвы?
Сейчас есть несколько глобальных проектов: строительство метро, развитие уличной дорожной сети, реновация, развитие промзон, благоустройство и строительство набережных. Динамика последних лет такова, что город начинает разворачиваться лицом к реке.
Если посмотреть на карту Москвы, на предложения жилья, то порядка 10–12 проектов предлагают квартиры на набережной Москвы-реки.
В чем основная сложность работы с набережными?
Дело в том, что все набережные в Москве изначально были зашиты в промзоны. Они развивались как производственные предприятия. Основная проблема работы с набережными — это отсутствие дорожной сети, развитой инфраструктуры. Когда мы работаем с проектами планировки набережных, практически в каждом проекте присутствует мостовой переход, мы прокладываем новые дороги, новые сети.
Еще, к сожалению, у нас очень мало набережных, которые естественно озеленены. Промзоны все в бетоне. Наши проекты предлагают не только перевод производственных территорий в общественно-жилые, но и рекреационные мероприятия. Обычно мы всегда резервируем полосу от 20 до 50 метров, которая идет от воды, для создания парков, скверов, бульваров. Так мы стараемся создать центр притяжения у воды.
Примерами каких городов вы вдохновлялись при планировке набережных в Москве?
Мне очень нравится Амстердам, но у нас несоотносимая по масштабу застройка. Если в Амстердаме четыре этажа, то у нас бывает и 25, и 30 этажей. Мы видим разные референсы: Лондон, Париж, Дубаи, но при этом учитываем вкусы и предпочтения москвичей. Основное их пожелание — зона у воды должна быть открытой и доступной для всех. В наших проектах предусмотрено, что зона у набережной для всех москвичей, а не только для жителей района.
Эти проекты помогут разгрузить набережные Воробьевых гор и Парка Горького?
Да. Если у людей будет в районе свое пространство, где они смогут гулять и отдыхать, то они не будут поголовно ездить в Парк Горького. Наша задача — разработать проект так, чтобы люди подумали: «Зачем нам куда-то ехать, когда у нас своя набережная?».
Какой проект в этом направлении для вас был самым сложным?
Все проекты рабочие, нет такого. Здесь важно слышать не только заказчика и горожан, но и правительство Москвы, тогда сложностей будет меньше. Наша задача — совместить идеи, цели всех этих трех сторон.
А чего хочет заказчик?
Он хочет, чтобы меньше было нагрузки по финансированию проекта: не строить дороги, не благоустраивать набережную.
Бывает, инвестор говорит: «Я не хочу эту набережную благоустраивать, пусть этим занимается город». Обычно мы отвечаем: «Господа, вы сейчас построите свои дома, а люди будут приезжать смотреть квартиры, и они увидят, что у вас нет зелени рядом, все серое, нет намека на благоустройство — никто квартиры не будет покупать!» Это сразу отрезвляет.
Что может испортить проект планировки?
Здесь риски небольшие. Девелоперы прекрасно понимают, что подвести своих покупателей и город они не могут, потому что испортят себе реноме. Поэтому они привлекают к работе подрядчиков, строителей, архитекторов с такой же непоколебимой репутацией.
Как вам удалось ворваться в эту сферу в 2011 году, когда у вашего бюро еще не было репутации?
Начиная с 2002 года я четыре года проработала в Институте Генерального плана. Была помощником директора, Сергея Ткаченко. Занималась вопросами проектирования, разработки градостроительных оснований, планировки территорий. Я получила колоссальный опыт, Генплан — моя альма-матер. Эта работа познакомила меня с огромным количеством очень умных людей, настоящих профессионалов. Я работала в Генплане со стороны проектировщика, со стороны города. Потом работала в девелоперских компаниях, поняла, что там происходит. Соединила эти две вещи — и в общем-то стало понятно, чего не хватает городу. На тот момент у меня уже было достаточно много знакомых девелоперов, и мы стали получать заказы.
Первый наш проект планировки, кстати, был на Москве-реке в Марьино, сейчас это ЖК «Домашний». Сейчас у нас 12 таких проектов планировок. Мы поняли, что нужно инвестору: компетенции, скорость и вовлечение в процесс. Разрабатывая проекты, мы полностью отдаемся делу.
Когда проект удается, наверняка хочется потом в другом месте сделать так же. Как вам удается каждый раз оригинально подходить к планировке территории?
Конечно, в нашем деле есть свои постулаты. Чтобы проекты не повторялись, мы с инвестором уже на стадии планировки привлекаем архитектора-объемщика, который будет продумывать красивую архитектуру, создавать формы и образы проекта.
На каждый новый проект мы стараемся привлекать новых архитекторов. Таким образом, и результаты разные. Я всегда за новую кровь, за молодые архитектурные бюро.
За пять лет Москва планирует благоустроить более 100 километров набережных. Насколько это реалистично?
Абсолютно реалистично при условии, что город сам с собой договорится. В основном все эти городские территории вдоль набережных — это особо охраняемые природные территории (ООПТ). И там запрещено что-то строить. Речь даже не о том, чтобы построить жилые дома вдоль набережной — ее даже бетонировать нельзя. Чтобы что-то сделать, нужно вывести эту территорию из ООПТ, а у нас есть другой закон, в котором говорится, что должен соблюдаться баланс озелененных территорий. Чтобы сейчас благоустроить 50 километров такой набережной, нужно найти еще 50 гектаров компенсации. В Москве их нет.
Какое место ваше бюро занимает в России?
Мы только в начале пути. Мы самые молодые на московском рынке — такой амбициозный задорный подросток.