В своих работах Никита Макаров обращается к эмоциональной стороне жизни современного человека. «В краю зачарованного мира» он отправляет его блуждать по побережьям неизвестных морей, где иногда увидишь одинокую лодку, вытащенную на берег. И остается только догадываться, куда поместил нас художник внутри своего полотна: быть может, на остров, который мы никогда и не покидали. Встретившаяся нам лодка — вестник неведомого мира, от которого нас отделяет водная преграда и который неумолимо притягивает нас. Лодка может быть спущена на воду и тотчас готова отплыть — достаточно сесть в нее и начать путешествие. Но может быть и вытащена на берег, в ее днище мы видим пробоины и понимаем, что наши шансы покинуть этот берег не так уж велики и с каждым днем их все меньше и меньше. Лодка — это шанс на побег от одиночества и одновременно выбор, за которым стоит неизвестность.
Выпускник Суриковского института Никита Макаров еще в самом начале творческого пути много путешествовал по европейским странам, а по возвращении запечатлевал полученные эмоции водяными красками на бумаге и картоне. Тогда были лишь этюды, проработанность которых зависела от силы эмоциональных впечатлений. Завершенный вид они приобрели в миниатюрном формате. Один из предопределивших его успех факторов — шесть лет, проведенных в Италии — средоточии сокровищ мирового изобразительного искусства и традиционный источник вдохновения для русских живописцев. Впечатления от созерцания работ старых мастеров обусловили и выбор техники — темпера и акрил на деревянных досках. Там Макаров открыл для себя, что синтез Средневековья с пуантилизмом конца XIX века, с его отделенными друг от друга мазками, позволит ему быть наиболее точным в своих художественных высказываниях.
Городские пейзажи Никиты Макарова воссоздают образ идеального Старого Света, в котором люди не торопятся жить. Мы застаем здания на набережных ранним утром, в момент, когда время движется очень медленно и почти незаметно для человека. Столики перед кафе пусты. Они в ожидании тех, кто займет за ними свои места. Мы можем заглянуть через окно внутрь и различим там даже написанное мелом на доске меню. По словам художника, его картины — это репатриация эмоций: и собственных, и зрителей, кто побывал в тех же местах, получил порцию впечатлений и хочет еще раз туда вернуться. Он готов разделить со зрителем свой сакральный мир и позволить ему вновь и вновь переживать интимные моменты бытия, связанные с тем или иным местом, — каждая картина снабжена точными топографическими надписями.
Никита Макаров выставляется по всему миру. Но сам художник оценивает этот факт не как попадание в тренд, а лишь как точку на своем индивидуальном пути. Его картины гармоничны, но они могут вызывать сложные эмоции, иногда болезненные. Они рассчитаны на узкий круг, который художник тем не менее стремится расширить. Отдавая должное классическому формату диалога со зрителем, он ищет язык и новые возможности, которые позволили бы транслировать живопись для новых зрител