Возвращение России на Ближний Восток и повышение уровня ее вовлеченности в региональные процессы привело к активизации контактов со странами региона. Израиль, будучи самостоятельным центром силы, не стал исключением. Интенсивность контактов Москвы и Тель-Авива обусловлена взаимной заинтересованностью в развитии диалога с целью координации действий на ближневосточном треке, который позволит нивелировать потенциальные риски. Несмотря на это, в последние годы отношения двух стран прошли через кризисные периоды, которые, пусть и частично, удалось преодолеть. Особую роль в урегулировании кризисных ситуаций играл личный фактор — особые отношения между лидерами двух государств. Несмотря на то, что в результате выборов в Израиле руководство может смениться, а фактор личных отношений — отойти на второй план, существует более серьезный фундамент, на который могут опереться межгосударственные отношения.
Место России в списке внешнеполитических приоритетов
Израиль — одно из государств, не публикующих доктринальные внешнеполитические документы. Несмотря на это, анализ внешнеполитической активности позволяет установить, что доминирование американского вектора сохраняется ввиду стратегического характера отношений. Подтверждение тому — подписание Меморандума на 2019-2028 гг., предусматривающего оказание военной помощи США Израилю объемом 38 млрд долл. (предыдущий аналогичный документ предусматривал оказание помощи в 30 млрд долл. в течение 10 лет); сохранение лидирующей позиции Вашингтона в торговом балансе Израиля (доля 27%); высокий уровень дипломатической поддержки, о чем свидетельствует произраильская риторика Белого дома. Другим традиционно важным для еврейского государства внешнеполитическим направлением является Европа (Великобритания, Германия и Франция). Однако, согласно индексу израильской внешнеполитической активности за 2019 г., который регулярно представляет Институт региональной внешней политики, израильтяне видят Россию второй после США в списке приоритетных партнеров. В то же время исследователи Института изучения национальной безопасности считают, что если в отношении России необходимо сохранение постоянного диалога, то на европейском направлении необходимо его возобновление. При этом израильские эксперты полагают, что на российском треке Израиль должен работать открыто и в кооперации с США.
Несмотря на то, что в контексте продолжающейся поляризации международных отношений израильские специалисты рекомендуют координировать действия в отношении России со стратегическим союзником, повестка двусторонних отношений Москвы и Тель-Авива включает ряд сближающих факторов стратегического характера. Ключевым из них является схожесть в позиции относительно необходимости борьбы с героизацией нацизма и переписыванием истории. Так, 26 июля 2017 г. Кнессет единогласно принял закон, в соответствии с которым 9 мая получил статус официального праздника в Израиле. Спустя год, 9 мая 2018 г. израильский лидер Б. Нетаньяху принял участие в праздничных мероприятиях на Красной площади и в шествии «Бессмертный полк». Историческим в этом смысле можно считать визит В. Путина в Израиль в январе 2020 г. для участия в памятных мероприятиях, приуроченных к 75-й годовщине освобождения Красной армией концлагеря Освенцим и Дню памяти жертв Холокоста. Для Израиля героизация нацизма и отрицание Холокоста находятся в одной плоскости, в связи с чем имеет место сотрудничество двух стран в борьбе с этими проявлениями.
Несмотря на стратегический характер союзнических отношений с США, Израиль не придерживался мейнстримной позиции некогда «коллективного Запада» в отношении России, что выразилось в отказе от присоединения к санкционному режиму. Во многом это обусловлено необходимостью оставлять возможность диалога с новой внешней силой в регионе, играющей определяющую роль на сирийском направлении.
Опыт преодоления кризисных ситуаций
В истории отношений двух государств было немало кризисных периодов. Наиболее острым остается кризис 1967 г., когда в связи с Шестидневной войной СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем. На современном этапе контакты стали более динамичными с активизацией Россией ближневосточного направления внешней политики. Основываясь на взаимном уважении интересов сторон, был создан так называемый механизм деэскалации, основная цель которого заключается в поддержании связи между израильскими военными и российским контингентом, дислоцированным на территории Сирии, в режиме реального времени для недопущения инцидентов. ЦАХАЛ наносил удары по основным источникам угроз на территории САР (по позициям, личному составу и инфраструктуре «Кудс» и «Хезболлы», а также по складам с ракетами, предназначенными для «Хезболлы») с 2013 г.
На протяжении трех лет этот механизм успешно зарекомендовал себя, и инцидентов удавалось избегать как в период проведения операций израильскими ВВС, так и в ситуациях, когда российские самолеты нарушали воздушное пространство Израиля. Первый трагичный случай произошел в 2018 г., когда сирийские средства ПВО сбили российский самолет Ил-20. Российское оборонное ведомство возложило ответственность за инцидент на израильскую сторону, чьи самолеты использовали российский Ил-20 в качестве прикрытия. Сразу после инцидента состоялся телефонный разговор В. Путина и Б. Нетаньяху (по израильской инициативе), в результате которого командующий ВВС Амикам Норкин направился в Москву для встречи с российскими коллегами.
Несмотря на то, что версии сторон о произошедшем кардинально расходились, было очевидно, что Израиль не заинтересован в ухудшении отношений с Россией на сирийском направлении, поскольку ключевые угрозы национальной безопасности исходят именно с территории Арабской республики. Понижение уровня диалога с Москвой может привести к ограничению возможностей ЦАХАЛ в сирийском небе. Поэтому вероятность того, что израильская сторона, осознавая потенциальные негативные последствия, специально воспользовалась возможностью прикрыться российским самолетом, представляется минимальной. Этот инцидент — показатель расхождения позиций российского военного и политического руководства. Очевидно, что удары израильских ВВС по позициям организаций, являющихся ситуативными союзниками Москвы в Сирии, создают помехи для российских военных. В то же время существует принципиальная политическая договоренность на высшем уровне, предоставляющая Израилю свободу действий в Сирии.
Другим резонансным кризисным событием в отношениях Израиля и России можно считать ситуацию с задержанной Наамой Иссахар, обвиняемой в контрабанде наркотиков. В действительности сложно объяснить, почему именно этот случай получил широкую огласку в Израиле, поскольку порядка 10 граждан еврейского государства отбывают наказание за аналогичные нарушения на территории других стран. Однако именно эта новость обрела общенациональный масштаб и на протяжении более полугода продолжала находиться на повестке дня в Израиле.
Ситуация была урегулирована благодаря подключению израильского руководства в лице президента Р. Ривлина и премьер-министра Б. Нетаньяху. В данном случае решающую роль сыграла также личная дипломатия. В результате договоренностей на высшем уровне Наама Иссахар вернулась домой бортом номер один в сопровождении премьер-министра. Должной оценки со стороны израильской общественности это помилование не получило. Если в период тюремного заключения Н. Иссахар израильские СМИ акцентировали внимание на несправедливости ее задержания, то затем фокус сместился на критику необоснованно высокого уровня, на котором была решена проблема.
Обе кризисные ситуации были урегулированы благодаря использованию личных контактов лидеров двух государств. Этот инструмент может сыграть позитивную роль — возникают возможности оперативно решить кризисную задачу в личном порядке; однако не исключена и его негативная роль, поскольку подобный формат носит несистемный характер. Поэтому при изменении региональной или внутриполитической конфигурации подобный механизм может дать сбой.
Фактор личности
Активизацию личных контактов можно было наблюдать с началом российской военной операции в Сирии. За период с сентября 2015 г. по декабрь 2019 г. лидеры России и Израиля провели 12 личных встреч и 37 телефонных переговоров, ключевой темой был Иран и его активность в Сирии. Для Израиля было жизненно необходимо довести до российского руководства свои красные линии на сирийском направлении. В ходе встреч они регулярно упоминались и конкретизировались.
Особое значение имеют места и даты встреч. Лишь одна из них проходила на полях климатического саммита, все остальные — на территории России. Два визита были совершены в особо памятные даты — 29 января (в День памяти жертв Холокоста) и 9 мая.
Говоря об отношениях между В. Путиным и Б. Нетаньяху, многие иностранные СМИ упоминают возникшую между ними особую химию. В действительности подобное описание характеризует ряд факторов, которые влияют на уровень и качестве диалога. Во-первых, оба руководителя ценят открытый характер личных бесед. Во-вторых, особо уважается принцип выполнения достигнутых договоренностей. В-третьих, при реализации внешней политики оба государства руководствуются национальными интересами и не создают препятствий друг для друга, заигрывая с оппонентами. В. Путин старался поддержать Б. Нетаньяху в ходе двух последних предвыборных кампаний. Во многом это было связано с тем, что Б. Нетаньяху зарекомендовал себя как надежного партнера, с которым удобно договариваться и которого не хотелось бы терять. Примером подобной поддержки может служить как возвращение останков израильского солдата в ходе торжественной церемонии в Министерстве обороны России, так и жест с Наамой Иссахар. Оба шага позитивно повлияли на имидж израильского лидера.
Именно возможность поддерживать качественно высокий уровень отношений с российским и американским лидерами — один из главных козырей Б. Нетаньяху, который он использовал для указания на свою безальтернативность на внешнеполитическом направлении. Свои ресурсы израильский лидер попытался использовать для создания Иерусалимского формата, который мог служить площадкой для прямых контактов России и США. Несмотря на свою актуальность, на современном этапе перспективы у подобного такого формата нет.
Итог третьих внеочередных выборов может повлиять на российско-израильский диалог. В случае изменения внутриполитической конфигурации кризисные ситуации не получится урегулировать в оперативном режиме. При этом сами отношения от этого не пострадают, поскольку многовекторное сотрудничество основано на национальных интересах двух стран и не зависит от политической конъюнктуры.
Проблемные точки в отношениях
Сирийское измерение двусторонних отношений России и Израиля остается наиболее актуальным. Для достижения компромисса обе стороны пошли на уступки: Израиль отказался от риторики о необходимости смещения Б. Асада (об этом свидетельствую результаты анализа выступлений израильского военного и политического руководства до и после начала российского участия в конфликте); Израиль также согласился информировать российских военных о своей активности на территории САР. Россия при этом не препятствует действиям ВВС ЦАХАЛ и выступает в качестве стороны, которая может частично сдержать продвижение проиранских сил на юг Сирии.
Проблема заключается в том, что Москве широкое иранское присутствие выгодно до полного окончания гражданской войны в Сирии, поскольку его доминирование в период постконфликтного урегулирования может ограничить возможности России. На сегодняшний день Москва и Тегеран — главные провайдеры безопасности Дамаска, в связи с чем они являются ситуативными союзниками на время конфликта. Однако эти игроки по-разному видят будущее САР. Ирану важно сохранить свое военное присутствие и политическое влияние в Сирии. При изменении конъюнктуры в ходе внутриполитического урегулирования иранское влияние может оказаться под вопросом. Для России же важно найти приемлемый и жизнеспособный для большинства сил формат, который позволит восстановить Арабскую республику. Возможно, отчасти из-за необходимости сохранения своего доминирования на сирийском поле Москва не препятствует действиям израильских военных.
Сегодня Иран выступает в качестве ключевого союзника России как за столом переговоров о политическом урегулировании, так и на театре военных действий. Поэтому его участие необходимо для возвращения всей территории страны под контроль Дамаска. В связи с этим Москва старается не допустить серьезного ослабления иранского присутствия, а также де-факто взяла на себя координирующую роль в ирано-израильском противостоянии на территории Сирии ввиду двух факторов: только она способна параллельно вести диалог с обеими сторонами, а также — заинтересована в сохранении стабильности на сирийском театре, поскольку появление нового измерения конфликта сведет к нулю все успехи, достигнутые Москвой на этом направлении.
Сегодня можно наблюдать и расхождение в подходах Москвы и Тель-Авива к палестино-израильскому урегулированию. Б. Нетаньяху придерживается политики извлечения максимальных возможностей в период каденции Д. Трампа. Российская сторона традиционно выступала против односторонних действий, поэтому не считает легитимным признание Иерусалима единой и неделимой столицей Израиля, а также закрепление за еврейским государством Голанских высот. Продолжение подобной политики, например, аннексия Иорданской долины, может встретить в Москве более жесткое недовольство несмотря на то, что Россия старается дистанцироваться от этого конфликта, урегулирование которого на современном этапе не имеет перспектив.
Еще одна проблема в российско-израильских отношениях связана с контактами, которые Москва поддерживает с лицами и организациями, которых считают серьезной угрозой в еврейском государстве. Регулярные визиты делегации движения «ХАМАС» и встречи заместителя руководителя Политбюро Абу Марзука с заместителем главы МИД России Михаилом Богдановым, последний из которых состоялся 18 февраля, негативно воспринимаются в израильских общественно-политических кругах. При этом экспертное руководство и политический истеблишмент осознают, что подобными шагами Россия старается сбалансировать американское влияние в регионе. В этом и заключается дилемма: c одной стороны, Москва не стремится принимать активное участие в палестино-израильском урегулировании, с другой, палестинская сторона обращается к ней, как в противоположному полюсу.
***
Хотелось бы отметить, что возвращение на Ближний Восток несовместимо с дистанцированием от урегулирования палестино-израильского конфликта. Очевидно при этом, что региональная повестка намного шире, и желания обременять себя тяжелым грузом подобного конфликта у России нет. В связи с этим политика равноудаленности от всех игроков является наиболее успешной до тех пор, пока она не исчерпает свой потенциал. При этом палестинская сторона продолжает видеть в России единственного партнера, который способен сбалансировать американское влияние. Несмотря на то, что одностороннее признание со стороны США Иерусалима в качестве столицы Израиля и суверенитета еврейского государства над частью Голанских высот противоречит нормам международного права, фактически ситуация не изменилась. Поэтому российская сторона ограничилась выражением своего негативного отношения. Но аннексия Иорданской долины способна изменить статус-кво, который сложился на данной территории. В данном случае Москва не сможет остаться в стороне и проигнорировать подобные односторонние шаги, которые также будут поддержаны США.
В целом, российско-израильские отношения на современном этапе не лишены кризисного потенциала ввиду того, что интересы двух государств в регионе частично пересекаются. В то же время, вне зависимости от развития внутриполитической ситуации, Израиль будет учитывать российский фактор в реализации своего внешнеполитического курса на Ближнем Востоке. Наличие схожей повестки, которая имеет общенациональный и во многом государствообразующий характер для обоих государств, может служить прочной опорой для нивелирования потенциальных издержек в краткосрочной перспективе.
В среднесрочной перспективе наиболее проблемной точкой в отношениях может стать вопрос иранского присутствия на территории Сирии. Ввиду того, что у Москвы нет прямых инструментов оказания давления на Дамаск и Тегеран по данному вопросу, Россия будет стараться сохранять баланс между двумя сторонами. Однако сохранение тенденции на инкорпорирование проиранских формирований в состав ВС САР приведет к тому, что основными целями ударов ЦАХАЛ станут правительственные силы.