Шаг необходимый, но недостаточный для полного очищения от советского прошлого
На днях социальные сети взорвались новой дискуссией – удалась ли в Украине декоммунизация? Сначала в Харькове переустановили памятник Жукову, затем появились статьи о том, что декоммунизация якобы не удалась, затем Конституционный суд принял решение о том, что декоммунизация (закон, который запрещает пропаганду нацистского и советского режимов, признан конституционным) была проведена в соответствии с Основным законом. Кстати, решение выносилось на фоне митинга Нацкорпуса и Свободы, которые пришли поддержать «антисоветский» закон.
Вроде как правовая точка поставлена, но соцсети продолжают обсуждать вопрос: удалась ли декоммунизация? Мы решили обсудить его с учеными, психологами, священниками.
ДЕКОММУНИЗАЦИЯ СОСТОЯЛАСЬ, ОНА БЫЛА УСПЕШНОЙ И МЯГКОЙ
Евгений Головаха, профессор, заместитель директора Института социологии НАН Украины:
- Декоммунизация, на мой взгляд, состоялась, она была успешной и мягкой. Перегрузка пространства памятниками тоталитаризма – само по себе плохо и символично вредно. За каждым памятником – ужас советских преступлений. Он не только напоминает, но и в определенной степени восстанавливает советское прошлое. Посмотрите, как в современной России взаимодействуют памятники или портреты Сталину и восстанавливаемый там «сталинизм». Распространяемое сегодня мнение, что мы вытолкали старые памятники, не подарив новой истории, не совсем правильная. Мы вытолкали не только памятники, но и идеи и опыт, – это хорошо, даже если новая идея не успевает за сносом памятников. Конечно, были определенные перегибы.
У авторов декоммунизации были искушения порой прибегнуть к «галичинизации» Украины, но это не будет иметь успеха так же, как не имело успеха ее «одонетчивание».
Что я имею в виду? Там, где ментально советские памятники «валились» – и их нужно было только приподнять, то правильно сделали, что «приподняли». А на Востоке Украины, действительно, следовало провести серьезную разъяснительную работу.
Я до сих пор не убежден, что Киев хорошо воспринял проспект Шухевича. Бандера и Шухевич (при всем уважении) – региональные герои, но, предлагая их как единую систему мифов и исторических деятелей всей Украине, мы рискуем вызвать обратную реакцию и затянуть процесс их познания.
В целом же без переструктурирования символического пространства – мы будем оставаться в нашем историческом прошлом. Напомню, что венгры тоже переименовывали улицы, но десять лет держали по две таблички на улицах. Старое перечеркнуто – новое стоит.
Декоммунизация – сложный, долгий и осторожный процесс смены исторического пространства, без которого трудно создавать систему новых ценностей, и хорошо, что этот процесс начался.
ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ ОШИБКИ БЫЛИ ДЕТЕРМИНИРОВАНЫ НАШИМ ПРОШЛЫМ
Иосиф Зисельс, украинский общественный деятель, диссидент:
- Удалась ли декоммунизация? В Украине задан очень правильный вектор развития. И декоммунизационный закон был признан конституционным. Это самое важное.
Его реализация происходила с проблемами. Но разве в Украине была хоть одна реформа, хоть один закон, который бы реализовывался без проблем? Все возможные ошибки, которые были при декоммунизации, были детерминированы нашим советским прошлым.
Вспоминаю свои разговоры с тогда еще президентом Виктором Ющенко. Я ему говорю: ваши стратегические планы важны, но не знаю – возможна ли их реализация, когда в Украине еще господствует советская идентичность...
Декоммунизация ведет к этому мягкому и эволюционному изменению советской идентичности.
Когда я слышу, что мы повалили памятники, не изменив запросов людей и их внутренних установок, – могу возразить. А где вы видели, что изменение установок и запросов происходило так же мгновенно, как снос памятников? Это долгий процесс – смена нарратива. (Советский нарратив был насажен успешно, искусственно сверху – ценой сотен миллионов жертв).
Во всех постколониальных странах были подобные проблемы, мы были частью евразийской империи, в которой не выполняются законы, где власть презирают. Но мы постепенно меняемся. Конечно, это не происходит быстро, и каждый человек и элиты еще не приучились мерить себя другими мерками, другими ценностями, изучать, как действовали бы те ценности в других обществах европейской семьи, в тех или иных условиях. Конечно, не у всех сформированы понятия святости государственных институтов, понятие общественного блага, но мы – на правильном пути и эти изменения – необратимы.
ХОРОШО, ЧТО МЫ НАЧАЛИ ПРОЦЕСС ОТРЕЧЕНИЯ ОТ СОВЕТСКОГО НАСЛЕДИЯ
Светлана Чунихина, политический психолог, кандидат психологических наук:
- Коммунистический общественный опыт до сих пор требует глубокого осмысления, переопределения и интеграции в современный политический дискурс. Необходимо четко определить, какие именно аспекты этого опыта следует провозгласить преступлением против человечности (собственно голодоморы, репрессии и геноциды такими уже провозглашены); которые являются просто неприемлемыми своими последствиями (например, цензура); а какие могли бы даже стать ценностным фундаментом для современных общественно-политических практик. Ведь, например, идеи социальной справедливости и социальных гарантий – коммунистические общества отрабатывали во многих случаях лучше, чем современное украинское государство.
Некоторые страны бывшего соцлагеря стали более успешными в этом, некоторые наоборот – считают коммунистическое наследие предметом национальной гордости и величия. Украина оказалась где-то посередине.
Мы гораздо позже, фактически на четверть века, начали процесс официального, на уровне государственной политики, отречения от коммунистического наследия. И хорошо, что вообще начали. Но декоммунизация в ее нынешнем виде является, во-первых, тотальной: все, что хоть как-то намекает на коммунизм, надо запретить, удалить. А во-вторых, она поверхностная. Глубинной рефлексии относительно того, каковы на самом деле последствия коммунистической эпохи для нашего сознания, культуры, мировосприятия, для нашего будущего, – не произошло. И пока нет признаков, что это произойдет в ближайшее время.
Память о коммунизме в нашем обществе расщеплена. Половина граждан являются носителями тотально негативных воспоминаний, половина – тотально положительных. Декоммунизация, на мой взгляд, завершится не победой какой-либо из общественных «партий памяти», а интеграцией общественного дискурса, то есть формированием такого символического порядка воспоминаний и оценки коммунистического прошлого, который будет максимально реалистичным.
Пока этого не произойдет, мы будем свидетелями бесконечного движения от Жукова к Шухевичу и обратно к Жукову.
«ОСОВЕЧЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК» ЖИВЕТ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ПРОЯВЛЕНИЯХ В ПОВЕДЕНЧЕСКИХ МОДЕЛЯХ
Андрей Шиманович, священник:
- Стартовала декоммунизация – и это хорошо. Этот Нюрнбергский процесс – его лайт-вариант – очень важен, поскольку у нас так и не произошло глубокого переосмысления советского наследия. Так пусть же оно имеет хоть такой ползучий характер...
Если говорить о продолжении процесса, то декоммунизацию надо внедрять в образовательную сферу, она должна происходить в головах. Я служу в университетском храме Кирилла и Мефодия и, например, мой рецепт продолжения декоммунизации – это возвращение такой дисциплины, как теология, во все государственные вузы. Если богословие преподается в самых престижных вузах мира, так почему бы нам не перенять эту практику? Кстати, в некоторых вузах оно уже преподается, но хотелось бы более масштабно.
Борьба с советской символикой – очень важна, но важно преодолеть в себе то, что мы называем «осовеченный человек». Он живет в межличностных проявлениях в поведенческих моделях. Например – вызвать чувство вины, например – включать связи, патернализм.
Каждый день надо вытравливать из себя «советского человека» с его тоталитарным восприятием действительности. Это глобальный многоуровневый процесс, где возможны перекосы и акценты на чисто внешних проявлениях. Возможно, мы упустили какую-то работу над сущностью, но подчеркну – это только старт проекта, где многое зависит от общества.
Некоторые критики декоммунизации даже сравнивали этот процесс с крещением Руси, мол, желающих креститься было немного, многие бежали за поваленной статуей Перуна. Если мы интеллектуально честные люди, то должны признать – христианство вводилось непросто, двоеверие еще долгое время на наших просторах. В конце концов, христианство воцарилось... Но мы не можем себе позволить методы средневековья. Пружина выстрелит, если это будет путем слишком активного навязывания.
Вообще, декоммунизация – это совместная работа интеллектуалов, гражданского общества, учителей и учеников, отцов и детей, семьи и государства.
УКРАИНСКАЯ ДЕКОММУНИЗАЦИЯ ПРОКЛАДЫВАЕТ МАРШРУТ ДЛЯ БУДУЩЕЙ ДЕКОММУНИЗАЦИИ В РОССИИ
Игорь Чубайс, российский философ и социолог
- О том, что декоммунизация – необходимый и важный шаг, не может быть двух отдельных мнений. Я очень поддерживаю ее авторов и Украину в ее желании это сделать. Шаг необходимый, но недостаточный для полного очищения от советского прошлого. Вы должны были каждой телевизионной программой, во всех прайм-таймах подчеркивать: «Мы не переименовываем, мы возвращаем исторические названия. Потому что в название этой улицы было вписано в советское время имя ката Украины».
Все есть в архивах, вы сами собрали все для популяризации, – почему этого не было на телевидении? Мне говорят: потому что олигархическое телевидение. Верю вам. Слушая Рабиновича, я в шоке от этого «русского мира».
Почему вы не ввели законы, которые позволяли бы лишать лицензий и закрывать каналы? Это необходимо, если вы хотите очиститься от прошлого. В каждой программе можно рассказывать, что был Голодомор 1932-33 и был голод 1946-47 годов, за который тоже ответственны Сталин, советская власть – это Голодомор, депортации и репрессии. Вот что это.
Я думаю, что ваша декоммунизация, которую вы проводите вслед за чехами, поляками и венграми, – в чем-то прокладывает маршрут для той, которая когда-то состоится в России.
История СССР соотносится с историей России, так же, как соотносятся убийца и убитый. То, что произошло в 1917 году – это смута, которая затянулась на сто лет. Не было в СССР никакого коммунизма! План пропаганды Ленина стал планом уничтожения памяти, а план отделения церкви от государства стал планом уничтожения церкви.
Опрашивала Лана Самохвалова. Киев
Первое фото - Арсен Дзодзаев