Последний месяц между поддерживаемыми американцами противниками ИГИЛ шло своеобразное соревнование, кто и где быстрее достигнет успеха. В Сирии с начала июня идут бои за столицу так называемого Исламского государства – город Ракку. Коалиция, ядро которой составляют курдские отряды, вроде бы, достигла больших успехов. Были даже сообщения, что руководство ИГИЛ вместе с ее «халифом» Абу Бакром аль-Багдади переехало то ли в Эль-Меядин, то ли в Дейр-эз-Зор. А в Ираке с октября прошлого года идет битва за Мосул. И вот громкое знаковое достижение появилось и здесь.
Иракское правительство заявило о взятии мечети Ан-Нури. Над ее развалинами вместо черного знамени ИГИЛ был водружен национальный флаг. Эта сцена, показанная по иракскому телевидению, уже может быть отнесена к самым ярким символам этой войны. Даже если официальное сообщение иракской армии о том, что боевики полностью выбиты из Мосула являются слишком оптимистическими (что скорее всего) ИГИЛ нанесен серьезный удар. Слишком много значила и эта мечеть, и этот город для группировки и ее сторонников.
Мосул – это не просто промышленный центр с миллионным населением, находящийся в районе нефтедобычи. Это еще и место воинской славы ИГИЛ и место позора иракской армии. В июне 2014 года насчитывающий от силы 2000 боевиков отряд джихадистов за несколько дней разгромил тридцатитысячный гарнизон города. Победа принесла ИГИЛ богатые трофеи, в виде американского оружия, брошенного военными, и месяцы наступления на позиции деморализованной иракской армии. 28 июня 2014 года именно в мечети Ан-Нури лидер группировки Абу Бакр аль-Багдади провозгласил создание нового халифата, а себя новым халифом. Выбор места для своей речи он сделал не случайно. Мечеть названа в честь легендарного Нур ад-Дина, сельджукского правителя двенадцатого века, сумевшего нанести серьезные поражения крестоносцам, после которых их уход с Ближнего Востока стал лишь делом времени. Не приходится сомневаться, что и штурм мечети Ан-Нури, частично взорванной ИГИЛ при отступлении, был специально подверстан иракским командованием к годовщине речи аль-Багдади.
Итак, власти Ирака взяли реванш. Они победители – но, увы, только на бумаге. Как и в Сирии, с ИГИЛ борется не единая сила, а пёстрая коалиция, интересы участников которой зачастую диаметрально противоположны. Мосул, при поддержке авиации США, штурмовали и курдское ополчение пешмерга, и бойцы отрядов курдов-езидов, и местные суннитские племена, и, самое главное, разнообразные шиитские формирования, включая Организацию Бадр, полностью ориентированную на Иран. Прибавить к этому участие в боях собственно иракской армии, где так же велико влияние шиитов, зачастую настроенных проирански, и становится понятным, что победителем в битве за Мосул может себя считать и Тегеран. Что, понятное дело, США не радует.
Сколачивая такую неудобную для себя коалицию, американцы сознательно шли на риск. Другого выхода у них не было. Это у Саддама Хуссейна путем жесткого террора и насаждения светской идеологии арабского социализма получалось создать единую и более-менее эффективную армию, не разделенную по конфессиональному признаку. Для нынешнего иракского правительства, где, несмотря на усилия США, все так же доминируют шииты, процветает коррупция и бюрократизм, такая роскошь не доступна. Базой ИГИЛ, как ранее правящей при Хуссейне партии Баас, оставались районы, населенные суннитским меньшинством, а их самыми опасными противниками – имеющие высокую, по сравнению с солдатами регулярной армии, мотивацию парамилитарные формирования, зачастую тесно связанные с Ираном.
До поры, до времени эта страна старалась в гражданской войне в Ираке соблюдать некое подобие нейтралитета. Близкие к Тегерану группировки по мере сил ограничивались лишь охраной шиитских святынь, прежде всего, священного города Эн-Наджаф. Здесь в свое время базировалась считавшаяся проиранской и доставившая американцам немало неприятностей Армия Махди, возглавляемая Муктадой ас-Садром. С ИГИЛ Иран даже, видимо, пытался наладить диалог, что не удалось, вероятно, из-за радикализма боевиков, ненавидящих шиитов.
Одной из причин, побудивших Барака Обаму пойти на сближение с Тегераном, стала именно ситуация в Ираке. Фактически, американцы и иранцы, при внешней враждебности своих стран друг к другу, координировали свои действия против ИГИЛ. Именно это дало возможность создать более-менее боеспособную силу, атакующую Мосул. Так же, путем создания сложных коалиций, американцы действуют и в Сирии. В Ираке Иран на себя брал еще и функции миротворца. Так, позиции проиранских формирований разъединяют протурецкие и антитурецкие курдские отряды на севере страны. Это очень важно, учитывая, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган уже заявил о готовности его страны в ближайшее время начать новую операцию, может быть, в Сирии, а может, в Ираке, с целью не допустить создания независимого курдского государства.
Победа в Мосуле, достигнутая во многом, благодаря усилиям Ирана, способна разрушить взаимодействие с США. С вытеснением ИГИЛ с иракской территории необходимость в неудобном альянсе для американцев и их иракских союзников отпадет. Иран превратится из врага общего в помеху взятию под контроль всей территории страны. Тем более, что новый президент США Дональд Трамп уже ясно дал понять, что необходимости сближения с «режимом иранских мулл» он не видит.