Парадокс: смотришь пояснительную записку к предпоследнему генеральному плану Перми (от 2004 года, отменен в 2007-м), а видишь в нем слово «Ижевск». Объяснение было бы скандальным, если бы не оказалось совково простым: из-за банальной безалаберности разработчики забыли заменить одно название на другое… Города под кальку — отрыжка советской модели территориального планирования. В середине XX века градостроители, отвечая вызовам индустриализации, проектировали населенные пункты по единому стандарту, суть которого сводилась к освоению новых территорий микрорайонами под непрекращающийся рост населения. Города строили удобными для производства, но не для жизни. «Думать при составлении подобных генпланов было ни к чему. Процесс являл собой рутинный конвейер по выдаче документов», — заметил как-то бывший глава пермского Бюро городских проектов Андрей Головин.
Похоже на правду. В том же генеральном плане Перми 2004 года разработчики определяют главные проблемы этого города: сокращение населения, большая протяженность, развитие на двух берегах, плохая экология (из-за больших расстояний люди вынуждены передвигаться на транспорте, который генерирует треть выбросов). Но проектировщики в перпендикулярной логике предлагают линейное развитие на двух берегах и строительство 12 — 13 млн кв. метров жилья. Как будто они не видели выводов аналитиков.
Российские и уральские города до сих пор живут в формализованной ниипроектовской и гипрогоровской реальности (от спаслись разве что территории с отсутствующей промышленностью). Год назад главный архитектор Свердловской области Владимир Вениаминов так обрисовал ситуацию:
— Государство и Градкодекс говорят муниципалитетам — у вас есть территория, люди, которые добровольно на ней проживают, и ресурсы. Их вы и должны эффективно использовать, на них город обязан существовать. Еще вариант — создавать новые. Но такая общественная модель воспринимается властями и народом с трудом. В итоге сегодня градостроительство выглядит так: проектировщикам, пребывающим в кризисе, администрации дают задания на разработку документов территориального планирования. Цель, которая должна быть сформулирована как самообеспечение территории, перед ними не стоит. Соответственно проектировщик рисует условную градостроительную модель, на которой условные проживающие пытаются строить условную политику.
Проблески, конечно, есть: в Москве активно работает институт «Стрелка», «человеколюбивые» идеи продуцируют Высшая школа урбанистики (подразделение Высшей школы экономики), общественная организация «Городские проекты» и несколько проектных бюро.
На Урале прорывом в градостроительстве стал новый генеральный план Перми, основанный на разработках голландской компании KCAP и принятый городской думой в декабре 2010-го. Разработки, к слову, получили признание: гран-при на Биеннале по архитектуре и градостроительству, проходившей в Москве; шорт-лист конкурса «Городские инновации», организованного правительством Гуанчжоу (Китай) и ООН. Кроме того, Пермь стала первым и пока единственным российским городом, принявшим международный конгресс планировщиков ISOCARP. Но будущее этого генерального плана вряд ли можно назвать безоблачным. Слишком быстро он принимался и слишком рьяно пытался сбросить с корабля современности старую модель пространственного развития.