Одна из задач первого фестиваля музыкальных театров России «Видеть музыку», который в эти дни проходит в Москве, — осознать процессы, идущие в современном музыкальном театре. В ближайшие полтора месяца столичной публике предстоит увидеть больше сорока спектаклей. О том, какую роль играет опера в жизни современного человека, и по каким принципам она создается, «Эксперт» поговорил с одним из организаторов фестиваля президентом Ассоциации музыкальных театров, художественным руководителем Детского музыкального театра имени Натальи Сац Георгием Исаакяном.
— Один из самых распространенных приемов в современной опере — перенос ее действия из одного исторического периода в другой. Зачем он нужен?
— Перенос во времени делает не только опера, это делает весь театр. Генделевский театр, основанный на античной мифологии и средневековых сюжетах, был одет исключительно в барочном стиле: Артемиды, Афины и Гермесы выходили на сцену в кринолинах и камзолах. Это нам кажется, что это изобретение нашего времени и мы такие крутые постмодернисты. Ничего подобного! Это уже было много раз. Иногда театр делает исторические реконструкции. Мейнингенцы (Мейнингенский драматический театр, выдвинувший принцип подчинения всех элементов спектакля единому замыслу. — «Эксперт»), очаровавшие Станиславского и вдохновившие его на постановку «Царя Федора Иоанновича», — это был некий опыт. Но сказать, что это всегда было мейнстримом театра, нельзя. Театр всегда пытался разговаривать со зрителем на понятном тому языке. Хотя меня самого иногда подташнивает от несоответствия музыки и того, что я вижу на сцене, но мне кажется, что это связано с непониманием большинством режиссеров природы музыкального театра. Я вижу, как из музыкального театра уходит музыка. Режиссеры все меньше заботятся о том, что говорится в партитуре. В музыкальном театре не так важен текст, потому что «Золушка» Прокофьева совсем не про Золушку, это произведение о катастрофе космических масштабов, написанное во время войны. Там речь идет о разломе вселенной, но, чтобы понять это, надо вслушиваться в музыку.
— Какие факторы влияют на решение о том, в какой именно исторический период имеет смысл перенести оперный сюжет?
— Всегда должен быть резонанс. В свое время я делал «Кармен» и переносил ее в шестидесятые. Это связано с тем, что «Кармен» когда-то стала вызовом общественной морали, и мы понимали, что эротическое содержание, которым «Кармен» вызвала скандал, сегодня ничего, кроме тоски, не вызывает. Все сто раз видели эту тетеньку с цветком в цыганской юбке, и никто уже не понимает, в чем революционность этого действия. И мы с художником стали искать, что сегодня могло бы выявить сексуальное напряжение этого произведения, и поняли, что шестидесятые и все, что там происходило, могут проявить суть этого сюжета. Правильный перенос связан с очень точным резонансом сюжета со временем. Мы понимаем, что когда-то Глюк совершил оперную реформу, но спустя триста лет это все совершенно неочевидно для сидящего в зале. Прошло трист