Богомолов еще раз обращается к драматургии Вуди Аллена и снова делает максимально лаконичный по сценографии спектакль. На сцене пара диванов и только очертания каких-то комнат на фоне огромного экрана, на котором периодически проступают лица актеров. Маленькие фигурки — на этот раз на Большой сцене МХТ (предыдущий Вуди Аллен Богомолова был на Малой) — внезапно превращаются в титанов, возвышающихся и над сценой, и над зрителями. Мало того что они говорят в микрофон и становятся различимы все оттенки интонации, с какой произносится каждая реплика, — мы еще и видим выражение их лиц во всех подробностях. Так было и раньше в спектаклях Богомолова: этот эффект обеспечивали телевизионные экраны. Теперь он вводит в свои спектакли кинематографический формат. Можно даже предположить, что именно экран «поглощает» основную долю бюджета спектакля. На всем остальном Богомолов предпочитает экономить: никаких специально сшитых костюмов, никаких декораций. Актер, сцена, экран — вот все, что требуется для зрелища. Это не выглядит естественно — скорее здесь вызов режиссера самому себе (смогу ли рассказать эту историю именно так?), актерам: (получится ли у них сыграть без опоры на что-либо?) и зрителям (поверят ли без дополнительных условий в реальность происходящего на сцене?). Экран присутствует не постоянно — он возникает в важные моменты, которые режиссер хотел бы выделить, когда ему нужна дополнительная эмоция. И Богомолов провоцирует ее внезапно появляющимися визуальными образами.
Сценическое действие не прерывается, благодаря чему спектакль укладывается в час с небольшим. Это самое сложное в его построении — «смонтировать» одну сцену с другой так, чтобы зрителю было ясно, что между ними прошло какое-то время. Это и в самом деле требует каких-то усилий. В такие моменты приходится ориентироваться по координатам, расставленным режиссером. Иногда это просто движение по сцене, которое почти приравнивается к перемещению во времени. Вуди Аллен описывает ситуацию развода: его переживает одна семейная пара, а для второй это становится поводом для бесконечной рефлексии. В сценарии Аллена четвертьвековой давности развод — повод переосмыслить всю свою жизнь: что происходит, зачем это все, почему мы движемся именно в этом направлении, а не в другом? Развод — первая остановка у человека, следующего по этому жизненному пути: а может быть, я должен был прожить какую-то совсем другую жизнь и не стоит ли мне и в самом деле это попробовать? Причем эта жизнь набрасывается на тебя внезапно, как студентка Рейн на преподавателя Гейба, который к тому же чувствует себя недооцененным писателем. Развод Сэлли и Джека, произошедший на его глазах, уже успел посеять сомнения в нерушимости института брака, и он тут же попадает в ситуацию, когда вынужден спросить себя, насколько прочен его собственный брак: Рейн столь обольстительна, она так восхищается его романом! Микрофоны позволяют актерам быть максимально естественными, когда они произносят свои реплики. Гейб (Игорь Гордин) флегматичен