Если судить по театральным афишам, мы по-прежнему благополучно пребываем в девятнадцатом веке и пока нет никого, кто мог бы нас оттуда наконец вывести. Пьесы Чехова и Островского как шли сто лет назад, так и идут, как давали они нам ответы на насущные вопросы, так и дают. В них постоянно обнаруживается все, что нужно для режиссерского высказывания о времени и о себе. Зрители, хорошо зная, чем кончится пьеса, смотрят спектакль словно на перемотке, вслушиваясь в уже многажды слышанные реплики, разошедшиеся на цитаты, и открывают для себя то, что раньше благополучно ускользало от их внимания. Но в этом отношении Россия продвинулась намного дальше тех же англичан, накрытых реальностью семнадцатого века. Они как ставили Шекспира, так и продолжают его ставить. Это театральное путешествие по замкнутому кругу, в котором есть начало, но нет конца. Все, что меняется, — это внешний антураж, внутреннее же содержание, зафиксированное однажды Чеховым и Островским, остается неизменным.
Спектакль называется неологизмом «Грозагроза», и это то, что Марчелли обычно делает с названиями спектаклей по классическим пьесам. Так он еще с афиши спектакля отправляет зрителю сообщение: тот увидит не совсем привычную версию хорошо знакомой пьесы. В России в поединке режиссера с драматургом выигрывает режиссер. В случае Марчелли он даже оставляет за собой право на переименование пьесы. Посредством драматургического ребрендинга он словно отчуждает автора от когда-то написанного им текста и делает его более личным. В данном случае ему было важно, что муж и любовник Катерины — один и тот же человек: в спектакле обе роли играет Павел Чинарев, и это несколько неожиданно, ведь персонажи противостоят другу. Борис Григорьевич в глазах и Катерины, которую с необыкновенной самоотдачей играет Юлия Пересильд, и зрителей хоть какая-то, но все-таки альтернатива совсем уж безвольному Тихону Ивановичу. По версии БДТ в интерпретации Андрея Могучего, обратившегося к «Грозе» годом раньше Марчелли и получившего благодаря ей «Золотую маску» за режиссуру, Борис — это еще один луч света в темном царстве города Калинова, рыцарь, примчавшийся на зов прекрасной дамы.
У Марчелли оба — и Борис, и Тихон, — одного поля ягоды. Если Тихон слова не смеет сказать против матери, Марфы Игнатьевны, то воля Бориса подавлена его дядькой Савелом Прокофьевичем, которому Борис возразить ни в чем не смеет. Борис — такая же жертва, как и Тихон, и Катерина обреченно мечется между тем и другим. Но выхода у нее нет: весь мир — тюрьма, причем первоклассная, с множеством казематов и подземелий, среди которых город Калинов — из самых скверных. На роль Кабанихи Евгений Марчелли пригласил Анастасию Светлову, актрису ярославского Театра драмы имени Федора Волкова, где он худрук, — с мощным темпераментом, который столичные зрители могли совсем недавно оценить в спектакле «Чайка. Эскиз» в постановке того же Марчелли, в роли еще одной знаменитой сценической матери — Аркадиной: там она не менее эффектно «расправлялась» с Константин