Последний из великих
Умер Том Вулф. При этой новости у любого критика, а может, и вообще у каждого мало-мальски амбициозного журналиста неизбежно вырвалось что-то вроде: «Ну вот, еще один из великих, у кого я хотел бы, но теперь уж точно не возьму интервью». Великое поколение американских писателей 1960-х уходит. Они писали журналистику как прозу, а прозу как журналистику. Каждая статья придумана и воплощена как роман. Каждый эпизод романа подготовлен и проработан так, будто бы речь идет о журналистской работе. Но этот метод сложился не сразу, а главное, он очень долго встречал сопротивление.
Сам Вулф описывает это в своем эссе о «новой журналистике»: «Весь XX век литературный мир отличали стабильность, а также раз и навсегда установившаяся иерархия. Высшим литературным классом считались романисты, в чью среду мог затесаться один-другой драматург или поэт. Средний класс составляли “литераторы”, эссеисты, самые авторитетные критики, иногда биографы, историки или сочинители космогонических научных трактатов, но прежде всего — литераторы. Последний класс составляли журналисты, но отведенное им место в означенной иерархии было столь низким, что их едва замечали. И вдруг ни с того ни с сего в середине 1960-х годов вылезла на поверхность кучка этих люмпенов, этих писак из глянцевых журналов и воскресных приложений, не имеющих абсолютно никакого литературного авторитета — только что взяли на вооружение приемы письма романистов, причем даже довольно сложные». Так постепенно Трумен Капоте, Норман Мейлер, сам Вулф и другие великие создали новую литературу. Кто бы и как бы сейчас ни писал, на русском или на английском, он все равно испытывает влияние и притяжение той революции, которая случилась в Америке 1960-х.
Евгений Гришковец Театр отчаяния. Отчаянный театр
Издательство «Азбука»
Для людей
Для любителей поржать
Еще совсем недавно новость о выходе новой книги Евгения Гришковца становилась главной новостью культурной жизни, теперь появление на прилавках книжных магазинов тысячестраничного труда былого энтузиазма не вызывает. Оно, увы, понятно — прием, которым написана книга, все тот же, что и раньше. Страница за страницей нас ждет неторопливое ироничное самобичевание. Как Евгений Гришковец полюбил театр, театр сперва не отвечал взаимностью, но потом все-таки ответил.
Гузель Яхина Дети мои
Издательство «Редакция Елены Шубиной»
Для людей
«Дети мои» — так обратилась к немецким колонистам Екатерина II, пригласившая их осваивать берега Волги. Гузель Яхина занимается культурными раскопками — она исследует культурные пласты, которые входят в большую русскую культуру. Роман «Зулейха открывает глаза» был посвящен татарской культуре, в «Детях» Яхина такой же фокус пытается провернуть с поволжскими немцами.
Джулиан Феллоуз Тени прошлого
Издательство «Азбука»
Для людей
Для любителей поржать
Для интеллектуалов
Главный герой встречает своего некогда близкого друга, но уже много лет как врага. Тот просит его об одной услуге, которая оборачивается погружением как в приятные, так и в неприятные воспоминания о прошлом; кроме того, вниманию читателя предлагается упоительнейший рассказ об устройстве британского общества, в первую очередь об его элите. Поклонникам творчества покойного П. Г. Вудхауса стоит начать читать незамедлительно.
Эльдар Сатаров Чао, Вьетнам
Издательство «Флюид ФриФлай»
Для людей
Немного странный текст — беллетризованная история Вьетнама ХХ века плюс личная история автора, писателя казахско-вьетнамского происхождения. Увлекательно, но написано на удивление казенным языком, как будто бы на дворе снова 1969 год. «Вот вы, товарищ Хошимин, так же как и я, и Борис, реально работали на фабрике, стояли у станка. Что скажете вы о революционной сознательности рабочих масс?» Впрочем, читать все равно интересно. Есть робкая надежда, что автор так плохо пишет сознательно.